Всякую дорогу нужно пройти до конца. Но поскольку, строго

говоря, ни одна дорога конца не имеет - иди, пока не упадешь.




Итак, продолжение "Очага на башне". Со времени тех событий прошло девять лет. Но здешний 1996 год сильно отличается от известного нам: дело в том, что в 1991 году ГКЧП победил, и история пошла совершенно иным путем. СССР все равно распался, но помимо союзных республик от России отпали Дальний Восток, Сибирь, Урал, национальные автономии и т.д. На оставшейся территории сохраняется псевдосоциалистический строй. Главный герой, Андрей Симагин, давно ушел из своего института, но все же довел до завершения изобретение, над которым работал, и приобрел благодаря этому практически полное всемогущество... но он не может пользоваться им из-за угрозы причинения вреда другим людям. Вот только сохранить такое положение ему не удается: Симагин вынужден вступить в борьбу с тем, кого когда-то называли Врагом Рода Человеческого, равно как и многими другими именами - с дьяволом, в общем. Пытаясь спасти любимую женщину, сына, друга и остальных ни в чем не повинных людей, Симагин решается на кардинальное вмешательство в историю, вытаскивает из тюрьмы умирающего там Ельцина и меняет события 1991 года на те, какие известны нам... Вот только получившийся мир если и лучше того, что был, то незначительно.

Замечательная книга получилась. Мудрая, красивая, захватывающая. Книга о любви и о смерти, о власти и об ответственности за власть, и о многом-многом другом. Она не вызвала такой бури эмоций, как предыдущая, и даже в какой-то мере примирила меня и с Симагиным (хотя его идеализм мне по-прежнему понять трудно), и с Вербицким (хотя он все равно сволочь, но, по крайней мере, сам сознает это). Теперь мне, во всяком случае, не так страшно будет читать окончание трилогии.



- Мы живем не столько в мире событий и поступков, - сказал Симагин, - сколько в мире их интерпретаций нашим сознанием. Для формирования поведения человека то, что он думает по поводу того или иного события, более важно, чем то, что это событие на самом деле собой представляет. В одном и том же поступке ты видишь одно, а я - другое, и с этим ничего нельзя поделать. Чтобы я увидел так, как видишь ты, мне нужно перестать быть собой и стать тобой. Ты мне, кажется, это уже предлагал недавно, и мне не понравилось. Стоит ли сызнова это мусолить?

- О-о, - разочарованно сказал гость, - опять проповедь.

- Нет, - ответил Симагин, - просто понимание. Почти каждый поступок человека столь же многозначен и многослоен, сколь и сам человек, в нем содержатся самые разные семена. Какое именно взойдет - не в последнюю .очередь зависит от того, что в поступке увидели окружающие. Увидели подлость - и сам человек ощутит привкус подлости, и дальше все

пойдет по одному сценарию. Увидят подвиг - и сам человек почувствует привкус подвига, и все пойдет уже по-иному. Один и тот же поступок будет иметь совершенно разные последствия - в том числе и для внутреннего мира человека, который этот поступок совершил.