Дэн Симмонс. "Друд, или Человек в чёрном"

Я справляюсь с постоянной болью (а она действительно не проходит ни на минуту)
благодаря силе характера. И еще с помощью опиума в форме лауданума.
Он же

Этот роман я прочёл уже довольно давно, но вспомнил о нём во время чтения "Лондонских сочинителей", вспомнил и пожалел, что прочтение его попало на период, когда отзывы я не писал. Так что сейчас будет своего рода эксперимент - попытка создания отзыва по впечатлениям где-то так годичной давности.

Англию времён королевы Виктории, наверное, представить себе может каждый - сразу перед глазами возникают джентльмены во фраках, дамы в кринолинах, клубы, балы, строгий моральный кодекс, и рядом же допотопные железные дороги, дымящие заводы, непроходимые трущобы, опиекурильни, сиротские приюты... В общем, Лондон - город контрастов. Но ведь такое представление сложилось не само собой, и, думается, никак не меньше чем на 90-95% основой его стала литература, и прежде всего творчество писателей-современников. И, наверное, неудивительно, что, создавая роман об этой эпохе, Дэн Симмонс сделал его главными героями именно писаталей, причём знаменитейших - Чарльза Диккенса и Уилки Коллинза. Да, возможно, даже наверняка, настоящие приоритеты автора были иными, и это не герои соответствуют эпохе, а именно эпоха - героям и сюжету, но для меня лично именно отражение тогдашней Англии во многом вышло на первый план.
Действие романа происходит на протяжении пяти последних лет жизни Диккенса, с 1865 по 1870 годы. Знаменитый писатель находится на пике популярности, все его лучшие произведения уже известны читателям - буквально только что вышел в свет его последний законченный роман, "Наш общий друг". Но при этом Неподражаемый - Диккенсу такое прозвание очень по душе - ничуть не почивает на лаврах, строя дальнейшие планы, издавая рассказы и пьесы, гастролируя по Англии и Америке с чтением собственных книг. Его более молодой и куда менее известный коллега Коллинз всё ещё не обрёл твёрдой позиции в литературном мире, несмотря на то, что "Женщина в белом" уже пришла к читателям и, более того, принята ими очень даже хорошо. Но на фоне Диккенса этого Коллинзу не просто мало - это всё равно что ничто. Уж это-то читателю понятно со всей достоверностью - ведь весь роман представляет собой объёмные мемуары Коллинза об этих годах.
И начинается всё с железнодорожной катастрофы, в которую попадает Диккенс в 1865 году; писатель не пострадал, но встретил в толпе странного человека в чёрной одежде, с жутковатой внешностью, по имени Друд. Казалось бы, что такого? Встретились, расстались, почти и не общались даже. Но с этого момента и начинаются поистине необычные, а потом и просто безумные события - серия убийств по всему Лондону, странствия по трущобам, мистические служения в подземном Лондоне. Диккенс чуть ли не в буквальном смысле таскает Уилки за собой, сначала удивляя кажущимися бесцельными поисками, а затем поражая и даже пугая замыслом нового романа, героем которого и должен стать Эдвин Друд. Тот самый Друд, которого Коллинз никогда не видел, но который при этом уже успел стать его настоящим кошмаром. Сам Уилки всё чаще путается в нагромождениях собственных мыслей и чувств, одновременно восхищаясь Диккенсом и ненавидя его, и уже ни читатель, ни он сам не в состоянии понять, происходит ли всё это на самом деле, или же это лишь плод наркотических видений, ведь из-за тяжёлой болезни писатель уже стал заядлым опиоманом.
Несмотря на новизну если не темы (мистика и детектив ему уже хорошо знакомы), то антуража, Симмонс в этой книге не изменил привычному стилю - он, как всегда, многословен и очень подробен в описаниях... да в любых описаниях, в общем-то - персонажей, мест, чувств, книг. Даже, казалось бы, давая ответы на заданные им самим вопросы, он не делает их очевидными, более того, ответ запросто может оказаться неполным или вовсе неверным. Что касается персонажей, то это, пожалуй, самая противоречивая сторона романа; я говорю не обо всех действующих лицах, а только о двух главных - Диккенсе и Коллинзе. Думается мне, почитателям этих авторов созданные Симмонсом образы могут показаться спорными и даже оскорбительными: первый - самодовольный, самовлюблённый тиран; второй - ничтожный завистник, полубезумный наркоман. Обидно за классиков? Ещё бы! Но в то же время литературный гений, невероятная работоспособность и сила воли Диккенса преодолевают даже всю мощь зависти рассказчика; и при этом же Неподражаемый искренне помогает другу с совершенно новым романом, подобного которому ещё не было в литературе (речь о "Лунном камне", даже пряча обиду за неиспользованные замечания и ревность к творению. У симмонсовского Коллинза, правда, сопоставимых по значимости положительных сторон нет, за что Симмонса всё же хочется поругать...
Что сказать, подводя итог. "Друд" тяжёл для чтения и нелёгок для перечитывания; насчёт второго я пока только предполагаю, поскольку за перечитывание браться не планирую ещё долго. Но при этом роман стал одной из вершин творчества Симмонса, не уступающей "Гипериону" и "Террору"; возможно, из-за специфики повествования её покорит не каждый, но и о других книгах можно сказать то же самое. И за что готов поручиться, так это за то, что эта вершина безусловно стоит покорения.


Когда заболевает фермер, пашню возделывают другие фермеры. Когда заболевает солдат, его кладут в лазарет, а на бранное поле посылают другого солдата. Когда заболевает торговец, кто-нибудь другой – скажем, жена – выполняет его повседневные обязанности в лавке. Когда заболевает королева, миллионы подданных молятся о ней и в спальном крыле дворца придворные ходят на цыпочках и разговаривают шепотом. Но жизнь фермы, армии, торговой лавки или государства продолжает идти своим чередом.

Если тяжело заболевает писатель, все останавливается. Если он умирает, творческий процесс навсегда прекращается. В этом смысле участь известного писателя очень похожа на участь знаменитого актера – но даже у самых знаменитых актеров есть дублеры. У писателя таковых нет. Заменить его никто не может. Его голос неповторим и уникален.