В 2000-е годы Алексей Иванов оказался в числе самых известных российских писателей, заработав ворох премий, преимущественно за "Золото бунта" и "Сердце Пармы". Среди простых читателей его книги тоже пользовались неизменным спросом, выдерживая по десятку переизданий со сравнительно большими тиражами, и не зря: романы Иванова успешно соединяли в себе захватывающий сюжет, объёмные образы персонажей, глубокое знание фактического материала и яркий, красочный язык. Я тогда тоже читал всё, что выходило из-под его пера, и почти всегда с огромным удовольствием. Позднее ситуация несколько изменилась; такие романы, как "Летоисчисление от Иоанна" и "Псоглавцы", уже прошли мимо моего внимания, да и в целом отзывы на них были куда менее благожелательны. И, похоже, самому автору в это время было не так интересно работать над художественными книгами, как над документальными, которых он издал уже немало. Часть этих документальных книг формирует своеобразный цикл по истории Урала в разные эпохи; "Ёбург" - пока что последняя из них, как по описываемому времени, так и по хронологии издания. В некоторых отзывах на "Message: Чусовая" Иванова упрекали в нелюбви к Екатеринбургу; правда это или нет, я не знаю, ту книгу пока не читал. И повлияли ли те обвинения на автора, трудно судить, но новая книга целиком и полностью посвящена столице Урала. А если точнее, то 1980-м-2000-м годам и перерождению города из Свердловска в Екатеринбург.

"Ёбург" построен таким образом, что при желании начать читать можно почти с любой открытой страницы без особого дискомфорта. Книга составлена из коротких публицистических очерков, выстроенных в более-менее хронологическом порядке, начиная с "царствования" Ельцина ещё в Свердловке, крапивинского клуба "Каравелла" и строительства свердловского МЖК и заканчивая екатеринбургскими саммитами ШОС и БРИК, преобразованиями в местной церковной епархии и строительством небоскрёба "Высоцкий". А между ними - всё, что только можно придумать. Социальные и экономические преобразования в стране и городе, политические баталии, бандитские войны, культурные события. Соседями по заметкам легко могут оказаться Илья Кормильцев и Геннадий Бурбулис, Эдуард Россель и Константин Цыганов (создатель знаменитой банды "Уралмаш"), эксцентричный бизнесмен Антон Баков и драматург Николай Коляда, Евгений Ройзман и юмористы из "Уральских пельменей", и многие, многие другие. В итоге получается масштабная панорамная картина преобразований в городе, при этом Иванов чаще всего избегает каких-либо оценочных суждений, равно как и поиска каких-то тайн, скрытой подоплёки описанных событий. Ценность "Ёбурга" в аккумулировании открытых источников, а не в поисках возможной истины. Кого-то это может разочаровать. Но я получил как раз то, что хотел: рассказ о переломном периоде в истории страны с точки зрения крупного, но провинциального города.

Овчина и Трифон были хищными и одномерными. По причине примитивности своей они первыми и проверили: можно ли беспределить? Оказалось - да, можно. Однако реальная жизнь быстро вывела криминальных троглодитов из игры как малофункциональные джаггернауты. На смену дикарям-отморозкам пришли парни отважные и продуманные.

Ёбург густо зарос баннерами с физиономиями кандидатов, улицы завесили растяжками, остановки и двери подъездов заклеили плакатами, расписали заборы и трамваи лозунгами. На перекрёстках агитаторы пихали в руки прохожим листовки, по ТВ крутили рекламные ролики, какие-то одичавшие люди орали друг на друга в ток-шоу, газеты выносили мозг компроматом на всех. Это были лучшие годы для телеканалов, которые множились и крепли на деньгах избирательных кампаний. Владыками умов были политологи и политтехнологи.

В то время ситуация в промышленности была неимоверно тяжёлой. Заводы и комбинаты ничего не могли продать в России и гнали свою продукцию за рубеж, но там брали только сырьё или металл, в лучшем случае - прокат. Машины или товары уральских производителей составляли всего 0,13% областного экспорта. Но даже за сталь, медь или алюминий предприятия получали не твёрдую валюту, а всякую бартерную хрень - мебель, китайский ширпотреб, дешёвое болгарское вино и кетчуп, какие-то непонятно кому нужны шкурки енотовидных собак.

Фурор и скандалы раскрутили Денежкину до уровня мегазвезды. Критики уже не знали, как ещё её похвалить: она и Франсуаза Саган из Екатеринбурга, и голос поколения, и новая Земфира, и Гамлет из Гарлема. У неё "сильная зелёная вегетация", "русалочья ирония", шарм дикарки, томление и снобизм тинейджера (хотя мадемуазель уже не была отроковицей), "юношеская телесность", буколика, андрогинность, неподдельность и наивное мировосприятие. В её текстах нашли искусство композиции, простоту, чистоту, свежесть, "взгляд изнутри", пластику, психологическую точность диалогов, какой-то "саундтрек" и "утопический язык".
Ирина Денежкина собрала свой урожай лавровых венков и вдруг исчезла, не отработав ни одного аванса. Ей и раньше-то нечего было сказать - вот теперь она ничего и не говорила. Волей молодёжного тренда её внезапно вынесло в лидеры мейнстрима, но гребень укатился из-под её сёрфа, и она не стала догонять волну.